О чем спектакль дядя ваня. Дядя Ваня. Сцены из деревенской жизни (1986). Отношение к профессору окружающих
Изначально, пьеса в четырёх действиях называлась “Леший”. Впоследствии, ей дали более подходящее название “Дядя Ваня”. Впервые драма была поставлена в 1890 году. И если за все это время вы еще не посмотрели постановку, а текст пьесы воспринимаете с трудом, то предлагаем вам краткий пересказ произведения по действиям, а также , где объясняется ее смысл.
Очень кратко о том, что происходит в драме: Иван и его племянница всю жизнь работают в имении, пытаясь извлечь хоть какую-то прибыль и отправить ее отцу девушки, знаменитому профессору. Сами они толком ничего не получают. Но вот святила науки приезжает с красавицей-женой и заявляет, что имение, доставшиеся ему от матери Сони, он продает с целью покупки дачи в Финляндии. Иван возмущен, что его труд и мнение никто не оценил, он разочаровывается в профессоре, даже пытается его убить. Тем временем Елена, супруга Серебрякова, влюбляет в себе и Ивана, и доктора Астахова, которого так любит Соня, ее падчерица. В итоге она и ее муж уезжают, а жизнь Войницкого, его племянницы и Астахова возвращается в привычное русло.
В имение к “Дяде Ване”, Ивану Петровичу Войницкому, приезжает врач Михаил Львович Астахов, чтобы разобраться со здоровьем профессора Серебрякова. Астахов и няня Марина беседуют о нынешней рутинной жизни врача и о том, как хорошо жилось раньше. Вскоре к гостю подходит Войницкий и рассказывает ему о пребывании ученого в доме, его успехах в литературной среде, когда сам он ничего не мыслит в этом. Да и с женщинами у научного деятеля выходило всё замечательно.
Войницкий не доволен своей жизнью в связи с обыкновенной ленью, а Астахов просто заработался и перестал что-то чувствовать внутри себя. К разговору подключается брошенный женой помещик Телегин, когда в беседе заходит речь об изменах и неверности супруг. Телегин жалуется на жизнь, а Михаил Львович вынужден уехать, в связи с улучшением здоровья Серебрякова. Иван Петрович спорит с женой профессора, с тёщей и его дочерью, проявляя недовольство по поводу своей судьбы. Иван Петрович также влюблён в жену Серебрякова.
Действие второе
Профессор жалуется на свой возраст и своё здоровье, думая, что он противен абсолютно всем. Каждый в доме намеревается поухаживать за ним, однако, это под силу только нянечке Марине.
Войницкий, в который раз, пытается рассказать о своих чувствах к жене профессора, однако женщина замечает его в нетрезвом состоянии и отказывается вести с ним диалог.
Вскоре дочь профессора Соня приходит к выпившему Астахову. Доктор рассказывает о своих чувствах и переживаниях, а Соня не так давно влюбилась в Михаила Львовича. Врач уезжает, а затем, у буфета, жена ученого Елена замечает Соню. Девушки выпивают и беседуют о мужчинах, также обсуждают приехавшего ранее доктора, который, по их мнению, идеален. Елена хочет заняться музыкой, однако супруг запрещает.
Действие третье
Соня жалуется Елене на то, что она некрасива. Мачеха успокаивают девушку, поясняя ей, что она красива. Ее падчерица хочет признаться в любви доктору, однако боится получить отказ. Елена помогает в этом Соне, скромно допросив Астахова. Михаил Львович подозревает женщину в том, что она сама питает к нему симпатию. Он не испытывает чувств к Соне, и мужчина намеревается пригласить Елену на свидание. Поскольку Дядя Ваня видел приглашение Михаила, Елена просит Ивана о том, чтобы всё семейство профессора срочно покинуло имение. Ученый вызывает всех на семейный совет.
Серебряков сообщает о том, что к ним приезжает ревизор, и с жильём нужно срочно как-то распорядиться. Профессор предлагает продать имение и купить дачу в Финляндии, однако не все принимают данное предложение положительно. Дядя Ваня ругается со своим начальником -профессором, поскольку абсолютно не согласен с ним и упрекает его в том, что именно он загубил жизнь Ивана, Телегин волнуется, а тёща, Мария Васильевна, встаёт на сторону зятя. Соня уговаривает отца поговорить с Иваном, однако Дядя Ваня, держа в руках револьвер, намеревается убить Серебрякова. Семейство в панике…
Действие четвёртое
Серебряков и его супруга собираются к отъезду. Возникает диалог между Астаховым и Войницким. Дядя Ваня упрекает себя в том, что промахнулся и не застрелил профессора. Михаил Львович хочет получить то, что у него однажды забрал Иван Петрович – баночку с морфием.
Соня уговаривает Войницкого отдать морфий. Иван отдаёт баночку доктору.
Астахов пытается уговорить Елену остаться, однако женщина окончательно решила уехать из имения. Дядя Ваня помирился с Серебряковым, после чего все прощаются с профессором и его женой. Вскоре уезжает сам Астахов, пока Соня работает с дядей. Соня, обняв дядю, размышляет о том, что будет после смерти.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!Первая серия:
В имение Войницких приезжает друг дома, местный врач, доктор Астров. Няня угощает его чаем в саду. Астров в плохом настроении. Он ездит сюда вот уже 11 лет. Был молодой, красивый, сейчас - постарел. Он жалуется на скуку, на жизнь с чудаками, среди которых и сам чувствует себя чудаком. Во время эпидемии тифа лечил среди грязи, мрака, бедности. К Астрову в саду присоединяется дядя Ваня, брат жены владельца имения, профессора Серебрякова и его управляющий. Он сетует, что приехавшие профессор с женой нарушили заведенный порядок жизни, жалуется на мать, говорящую о женской эмансипации, на профессора. «Сын дьячка, бурсака добился ученых степеней, звания сенатора. Пишет об искусстве ничего в нем не понимая, занимает чужое место» В это время вся компания во главе с профессором - его жена, дочь Соня и обедневший помещик Телегин по прозвищу Вафля, приживала у Войницких - проходят в дом, возвращаясь с прогулки. Все, кроме профессора, выходят к чаю. По обыкновению за столом разгорается спор, но Соня быстро всех утихомиривает. За доктором присылают с завода, и он уезжает. Вечер. В кабинете Серебряков дремлет в кресле. Когда в комнату входят жена и дочь, он сразу же начинает жаловаться - на недуги, на старость, на дядю Ваню. Измученные Елена Андреевна и Соня пытаются успокоить его. Приходит няня и уводит Серебрякова. Елена Андреевна остается с дядей Ваней. Она уверена, что в доме неблагополучно. Дядя Ваня успокаивает ее - после дождя все освежится и все пройдет. Он признается ей в любви, но Елене Андреевне нечего ответить ему. Он жалуется, что жизнь безвозвратно потеряна. Елена Андреевна уходит. Возвращается Астров. С ним Вафля. Астров пьян. Он заставляет его играть. а сам танцует и поет. Прерывает этот концерт Соня. Она пеняет дяде Ване за безделье, но видя его слезы останавливается. Она просит Астрова не давать дяде пить. Астров брюзжит - его раздражает Серебряков с его подагрой, он ненавидит свою обывательскую жизнь. Выпив и закусив, поговорив с Соней, Астров уезжает. У Сони начинается доверительный разговор с Еленой Андреевной. Соня признается ей, что давно любит Астрова. Та желает ей счастья. Соня просит Елену Андреевну поиграть ей на рояле, но Серебряков не разрешает. Елена Андреевна остается одна, со звучащей в ней музыкой.
Вторая серия:
Широкое поле пшеницы. Вдалеке видна церковь. Снова усадьба Войницких. Профессор просит всех собраться в гостинной в час дня. Елена Андреевна обещает Соне поговорить о ней с Астровым. Соня идет за ним. Астров показывает Елене Андреевне свою работу - он занят разведением и охраной лесов. Но она думает о скуке провинциальной жизни, о том что для Сони Астров такой же “луч света” в этом царстве скуки, каким для него является она сама. Она уже знает, что Астров не любит Соню, и, что он подозревает ее в том, что она устроила этот допрос, чтобы узнать об его отношении к ней. Вошедший дядя Ваня застает их во время поцелуя. Он шокирован. Появляется Серебряков. Все собрались, чтобы послушать, что он хочет им сказать. Он предлагает продать имение. Разгорается скандал. Дядя Ваня стреляет в Серебрякова, но промахивается. Между делом Соня узнает, что Астров не любит ее. Стол во дворе засыпан листьями. Осень. Серебряковы готовятся к отъезду. Няня мечтает, чтобы все вернулось в свою колею. Астров и Соня отбирают у дяди Вани баночку с морфием. Ему тошно, он мечтает начать все сначала. Наконец все разъезжаются. Дядя Ваня и Соня возвращаются к работе, которую они прервали из-за приезда гостей. Соня успокаивает дядю. “Мы отдохнепм там, за гробом, - говорит она. - Я верую”.
Астров Михаил Львович из пьесы «Дядя Ваня» - врач. Из его внешности Чехов выделяет длинные усы, о которых Астров сам с недоумением и иронией говорит: «ишь, громадные усы выросли... Глупые усы». За последние десять лет он сильно постарел, объясняя это тем, что заработался, от утра до ночи на ногах. Астров утомился, чувства, по его словам, притупились, ничего он не хочет и считает себя чудаком. Жизнь кажется ему скучной, глупой, грязной.
Однако лень этого героя несколько напускная. Хотя он и не удовлетворен жизнью, вместе с тем, однако, деятелен и берет на себя функции, которые вовсе не обязан исполнять. Как выясняется, у него небольшое имение, десятин тридцать, в котором образцовый сад и питомник, какого нет «за тысячу верст кругом». Кроме того, он фактически заведует всеми делами в соседнем казенном лесничестве, лесничий которого стар и постоянно болеет. Астров каждый год сажает новые леса, за что даже награжден бронзовой медалью и дипломом. Михаил Львович в своем роде романтик. Он произносит возвышенный монолог о необходимости спасения лесов и своем вкладе в лучшее будущее, а также знаменитый монолог о том, что «в человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». По словам влюбленной в него Сони, он считает, что люди не творят, а только разрушают то, что дано им свыше. Хотя Астров говорит, что ничего не ждет для себя и не любит людей, тем не менее в нем есть жажда жизни. Его влечет красота. Он признается жене Серебрякова Елене Андреевне, что увлечен ею, и предлагает встречаться.
Войницкая Мария Васильевна — вдова тайного советника, мать первой жены профессора Серебрякова и Ивана Петровича. Она обожает Серебрякова и поклоняется ему, сына же упрекает в том, что он сильно изменился. Раньше, по ее словам, он был светлою личностью, с убеждениями, но не сумел реализовать их, потому что не делал дело. Она постоянно принимает сторону Серебрякова.
Войницкий Иван Петрович (дядя Ваня) — главный герой пьесы Чехова «Дядя Ваня». Ему 47 лет. На вопрос Астрова, что нового, отвечает о себе, что стал хуже, так как обленился, ничего не делает и только ворчит. Его сестра, «прекрасное, кроткое создание», была первой женой Серебрякова. Войницкий сокрушается, что не видел настоящей жизни, потому что отуманивал свои глаза схоластикой, что глупо проворонил время. Он влюблен в жену Серебрякова Елену Андреевну, не скрывает своих чувств и готов любить ее даже без взаимности. Он постоянно спорит с Серебряковым, который когда-то был его кумиром и которого он теперь ненавидит, виня в крахе своей жизни. В ответ на предложение Серебрякова продать имение Войницкий взрывается и обвиняет того в том, что он погубил его жизнь. «Если бы я жил нормально, — говорит дядя Ваня, — то из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский...» Скандал достигает апогея: дядя Ваня дважды стреляет в Серебрякова, но промахивается.
Еще одним подспудным мотивом бунта Войницкого становится то, что он случайно оказывается свидетелем любовного объяснения доктора Астрова с Еленой Андреевной. После всего происшедшего ему мучительно стыдно. Он мечтает о том, чтобы начать новую жизнь, и спрашивает Астрова, с чего начать, на что доктор с досадой отвечает, что их положение безнадежно. Дядя Ваня берет украдкой у Астрова морфий, чтобы покончить с собой, доктор пытается отобрать его. Иван Петрович отдает его только после вмешательства Сони. Из измученной души героя вырывается: «Но надо скорее работать, скорее делать что-нибудь, а то не могу... не могу...» Финальная сцена — дядя Ваня и Соня работают, и Соня утешает его тем, что они еще увидят «жизнь светлую, прекрасную, изящную».
Елена Андреевна — жена профессора Серебрякова. Родилась в Петербурге. Окончила консерваторию. Ее образ возникает в пьесе еще до ее появления на сцене — о ней мечтает Войницкий, о ней он разговаривает с Астровым, удивляясь, как она могла отдать Серебрякову «молодость, красоту, свободу, свой блеск». Елена Андреевна остро чувствует напряженную, неблагополучную атмосферу в доме, страдая от этого и бессильная внести мир. Мирясь с дочерью Серебрякова Соней, которая долго злилась на нее и не хотела разговаривать, она клянется, что вышла замуж за Серебрякова вовсе не по расчету, а потому что увлеклась им как ученым и известным человеком. Героиня сама понимает, что ее любовь была искусственной, но тогда ей казалось, что она настоящая. Она называет себя эпизодическим лицом и чувствует себя несчастной. После сцены с объясняющимся ей в любви Астровым, случайным свидетелем которой становится Войницкий, она просит мужа поскорее уехать. Перед отъездом Елена Андреевна признается Астрову, что немного увлеклась им и будет вспоминать о нем с удовольствием.
Марина (Марина Тимофеевна) — старая няня. Соотносима с типом старого слуги в других пьесах Чехова. Постоянно вспоминает былое. В атмосфере взаимного разлада и недовольства она одна как бы не замечает этого, связывая всех сердечным теплом и сочувствием. Она, по сути, главная хранительница очага, к ней обращаются в самые напряженные минуты другие персонажи, она способна утешить и умиротворить бескорыстным и самозабвенным вниманием или незло побранить, назвав повздоривших мужчин «гусаками».
Серебряков Александр Владимирович — отставной профессор. Сын простого дьячка, ставший известным в науке человеком. Этот герой пьесы «Дядя Ваня» даже в жаркий, погожий день в пальто, калошах, с зонтиком и в перчатках (мотив футляра, у Чехова всегда негативно окрашивающий образ). Как желчно характеризует его Войницкий, «человек ровно двадцать пять лет читает и пишет об искусстве, ровно ничего не понимая в искусстве... И в то же время какое самомнение! Какие претензии!».
С его приездом все в доме, по словам Войницкого, выбилось из колеи. С утра до глубокой ночи Серебряков сидит в своем кабинете и пишет. По ночам его мучает подагра и тоска старости. Ему кажется, и не без основания, что он раздражает всех в доме. Серебряков не может жить в деревне и предлагает продать имение, чтобы вырученные деньги превратить в процентные бумаги и получать проценты, на которые можно будет не только жить, но и купить дачу в Финляндии. Это вызывает возмущение Войницкого, который вложил в имение много сил, чтобы оно было свободно от долгов и приносило доход. Своим предложением Серебряков дает дяде Ване повод высказать ему в лицо все, что тот о нем думает. Возникший скандал оканчивается тем, что Войницкий дважды стреляет в него, но промахивается. В финале пьесы герой примиряется с Войницким и перед отъездом в Харьков дает всем наставление: «...Надо, господа, дело делать! Надо дело делать!»
Софья Александровна (Соня) — дочь Серебрякова от первого брака. Она влюблена в доктора Астрова, почти не скрывает своих чувств и страдает из-за его равнодушия, а также потому, что считает себя некрасивою. Вместе с дядей Ваней занимается хозяйством, печется о сенокосе и прочих делах, ее тоже мучает неудовлетворенность жизнью. Она соглашается с предложением жены Серебрякова Елены Андреевны осторожно разузнать, как Астров относится к Соне и, если он не любит ее, сказать, чтобы он перестал к ним ездить. Соня утешает дядю Ваню и говорит, что тоже несчастна, но будет терпеть до конца жизни. И ему она тоже советует терпеть. Финальная сцена, где Соня и дядя Ваня работают после отъезда Серебрякова с женой и Астрова, завершается знаменитым лирическим монологом героини, утешающей дядю Ваню, монологом, полным светлой грусти и искреннего вдохновения.
Телегин Илья Ильич (Вафля) — обедневший помещик, приживальщик, живет в имении Серебрякова. Из его рассказа о себе известно, что жена бежала от него на следующий день после свадьбы по причине его непривлекательной наружности, но он тем не менее не нарушает своего долга, любит ее по-прежнему и отдал свое имущество на воспитание девочек, которых она прижила с другим человеком. «Счастья я лишился, но у меня осталась гордость», — говорит он. Вместе с тем он воспринимается как чудак, неустроенный и лишенный личного счастья, хотя и старающийся принимать жизнь как она есть и даже считающий ее блаженством.
Сцены из деревенской жизни в четырех действиях
Действие первое
Действие происходит в усадьбе отставного профессора Серебрякова. Доктор Астров рассказывает няньке Марине о трудностях его работы: масса больных, эпидемии, антисанитария в крестьянских избах, ужас смерти. Войницкий (дядя Ваня), брат первой жены профессора, жалуется, что с тех пор, как в имение приехали профессор Серебряков и его вторая жена Елена Андреевна, вся жизнь в доме «выбилась из колеи». Дядя Ваня критикует профессора за эгоизм, за постоянные жалобы, за то, что тот двадцать пять лет пишет об искусстве, ничего в этом не понимая. Астров болеет за судьбу русского леса, который бессмысленно вырубают. Сам он находит время спасать крестьянские леса от порубки и насаждать молодые деревья. Это настоящий подвижник. Он очень симпатичен Соне, дочке профессора от первого брака, которая живет в усадьбе и вместе с дядей Ваней ведет хозяйство.
Войницкий высказывает свои чувства Елене Андреевне, та отмахивается от него.
Соня старается не сердиться на мачеху и рассказывает Елене Андреевне о своей любви к Астрову.
Действие третье
Соня называет мачеху колдуньей — та заразила всех своей праздностью: все обленились. Дядя Ваня ходит за ней, как тень; доктор бросил свои леса и медицину. Соня жалуется Елене Андреевне, что доктор не замечает ее чувств. Мачеха предлагает поговорить с доктором. Астров показывает Елене Андреевне свою карту, где регистрируется, как беднеет флора и фауна края. Истребление леса, вырождение народа его волнует и сердит.
Женщину же занимают совсем другие мысли, она пытается выведать у доктора о его чувствах к Соне. Доктор же называет Елену хищницей, ведь она не может не догадываться, что Астров ездит в дом вовсе не ради Сони. Он обнимает женщину, целует ее волосы, назначает ей свидание в лесничестве. Эту сцену видит дядя Ваня. Он смущен и испуган. Елена Андреевна хочет уехать.
Серебряков собирает всех и объявляет о своем решении продать имение, а деньги вложить в ценные бумаги, которые дадут им с женой средства жить в городе. О том, где и как будут жить Соня и Войницкий, он не подумал. А ведь имение принадлежит Соне! Оно перешло ей в наследство от покойной матери. Дядя Ваня объявляет Серебрякову, что тот погубил его жизнь — ему сорок семь лет, а он не жил! Не жил! Только работал на неблагодарного и самодовольного человека. Разгорается скандал. Дядя Ваня с нелепым возгласом «Бац!» стреляет в профессора из револьвера, но промахивается.
Действие четвертое
Астров и дядя Ваня беседуют о безнадежности своей жизни. Серебряков с женой собираются уезжать в Харьков. Все остается по-старому. Соня и Войницкий проверяют запущенные счета. Соня мечтает о лучшей жизни: «Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах... Мы отдохнем!»
Сцены из деревенской жизни в четырех действиях
Действующие лица
Серебряков Александр Владимирович, отставной профессор. Елена Андреевна , его жена, 27-ми лет. Софья Александровна (Соня) , его дочь от первого брака. Войницкая Мария Васильевна , вдова тайного советника, мать первой жены профессора. Войницкий Иван Петрович, ее сын. Астров Михаил Львович , врач. Телегин Илья Ильич , обедневший помещик. Марина , старая няня. Работник .Действие происходит в усадьбе Серебрякова.
Действие первое
Сад. Видна часть дома с террасой. На аллее под старым тополем стол, сервированный для чая, скамьи, стулья; на одной из скамей лежит гитара. Недалеко от стола качели. Третий час дня. Пасмурно.
Марина (сырая, малоподвижная старушка, сидит у самовара, нижет чулок) и Астров (ходит возле).
Марина (наливает стакан) . Кушай, батюшка. Астров (нехотя принимает стакан) . Что-то не хочется. Марина . Может, водочки выпьешь? Астров . Нет. Я не каждый день водку пью. К тому же душно.Нянька, сколько прошло, как мы знакомы?
Марина (раздумывая) . Сколько? Дай бог память... Ты приехал сюда, в эти края... когда?.. еще жива была Вера Петровна, Сонечкина мать. Ты при ней к нам две зимы ездил... Ну, значит, лет одиннадцать прошло. (Подумав.) А может, и больше... Астров . Сильно я изменился с тех пор? Марина . Сильно. Тогда ты молодой был, красивый, а теперь постарел. И красота уже не та. Тоже сказать и водочку пьешь. Астров . Да... В десять лет другим человеком стал. А какая причина? Заработался, нянька. От утра до ночи все на ногах, покою не знаю, а ночью лежишь под одеялом и боишься, как бы к больному не потащили. За все время, пока мы с тобою знакомы, у меня ни одного дня не было свободного. Как не постареть? Да и сама по себе жизнь скучна, глупа, грязна... Затягивает эта жизнь. Кругом тебя одни чудаки, сплошь одни чудаки; а поживешь с ними года два-три и мало-помалу сам, незаметно для себя, становишься чудаком. Неизбежная участь. (Закручивая свои длинные усы.) Ишь, громадные усы выросли... Глупые усы. Я стал чудаком, нянька... Поглупеть-то я еще не поглупел, бог милостив, мозги на своем месте, но чувства как-то притупились. Ничего я не хочу, ничего мне не нужно, никого я не люблю... Вот разве тебя только люблю. (Целует ее в голову.) У меня в детстве была такая же нянька. Марина . Может, ты кушать хочешь? Астров . Нет. В Великом посту на третьей неделе поехал я в Малицкое на эпидемию... Сыпной тиф... В избах народ вповалку... Грязь, вонь, дым, телята на полу, с больными вместе... Поросята тут же... Возился я целый день, не присел, маковой росинки во рту не было, а приехал домой, не дают отдохнуть привезли с железной дороги стрелочника; положил я его на стол, чтобы ему операцию делать, а он возьми и умри у меня под хлороформом. И когда вот не нужно, чувства проснулись во мне, и защемило мою совесть, точно это я умышленно убил его... Сел я, закрыл глаза вот этак, и думаю: те, которые будут жить через сто-двести лет после нас и для которых мы теперь пробиваем дорогу, помянут ли нас добрым словом? Нянька, ведь не помянут! Марина . Люди не помянут, зато бог помянет. Астров . Вот спасибо. Хорошо ты сказала.Входит Войницкий .
Войницкий (выходит из дому; он выспался после завтрака и имеет помятый вид; садится на скамью, поправляет свой щегольской галстук) . Да... Астров . Выспался? Войницкий . Да... Очень. (Зевает.) С тех пор, как здесь живет профессор со своею супругой, жизнь выбилась из колеи... Сплю не вовремя, за завтраком и обедом ем разные кабули, пью вина... не здорово все это! Прежде минуты свободной не было, я и Соня работали мое почтение, а теперь работает одна Соня, а я сплю, ем, пью... Нехорошо! Марина (покачав головой) . Порядки! Профессор встает в 12 часов, а самовар кипит с утра, все его дожидается. Без них обедали всегда в первом часу, как везде у людей, а при них в седьмом. Ночью профессор читает и пишет, и вдруг часу во втором звонок... Что такое, батюшки? Чаю! Буди для него народ, ставь самовар... Порядки! Астров . И долго они еще здесь проживут? Войницкий (свистит) . Сто лет. Профессор решил поселиться здесь. Марина . Вот и теперь. Самовар уже два часа на столе, а они гулять пошли. Войницкий . Идут, идут... Не волнуйся. Серебряков . Прекрасно, прекрасно... Чудесные виды. Телегин . Замечательные, ваше превосходительство. Соня . Мы завтра поедем в лесничество, папа. Хочешь? Войницкий . Господа, чай пить! Серебряков . Друзья мои, пришлите мне чай в кабинет, будьте добры! Мне сегодня нужно еще кое-что сделать. Соня . А в лесничестве тебе непременно понравится...Елена Андреевна , Серебряков и Соня уходят в дом; Телегин идет к столу и садится возле Марины.
Войницкий . Жарко, душно, а наш великий ученый в пальто, в калошах, с зонтиком и в перчатках. Астров . Стало быть, бережет себя. Войницкий . А как она хороша! Как хороша! Во всю свою жизнь не видел женщины красивее. Телегин . Еду ли я по полю, Марина Тимофеевна, гуляю ли в тенистом саду, смотрю ли на этот стол, я испытываю неизъяснимое блаженство! Погода очаровательная, птички поют, живем мы все в мире и согласии, чего еще нам? (Принимая стакан.) Чувствительно вам благодарен! Войницкий (мечтательно) . Глаза... Чудная женщина! Астров . Расскажи-ка что-нибудь, Иван Петрович. Войницкий (вяло) . Что тебе рассказать? Астров . Нового нет ли чего? Войницкий . Ничего. Все старо. Я тот же, что и был, пожалуй, стал хуже, так как обленился, ничего не делаю и только ворчу, как старый хрен. Моя старая галка, maman, все еще лепечет про женскую эмансипацию; одним глазом смотрит в могилу, а другим ищет в своих умных книжках зарю новой жизни. Астров . А профессор? Войницкий . А профессор по-прежнему от утра до глубокой ночи сидит у себя в кабинете и пишет. «Напрягши ум, наморщивши чело, всё оды пишем, пишем, и ни себе, ни им похвал нигде не слышим». Бедная бумага! Он бы лучше свою автобиографию написал. Какой это превосходный сюжет! Отставной профессор, понимаешь ли, старый сухарь, ученая вобла... Подагра, ревматизм, мигрень, от ревности и зависти вспухла печенка... Живет эта вобла в именье своей первой жены, живет поневоле, потому что жить в городе ему не по карману. Вечно жалуется на свои несчастья, хотя, в сущности, сам необыкновенно счастлив. (Нервно.) Ты только подумай, какое счастье! Сын простого дьячка, бурсак, добился ученых степеней и кафедры, стал его превосходительством, зятем сенатора и прочее и прочее. Все это неважно, впрочем. Но ты возьми вот что. Человек ровно двадцать пять лет читает и пишет об искусстве, ровно ничего не понимая в искусстве. Двадцать пять лет он пережевывает чужие мысли о реализме, натурализме и всяком другом вздоре; двадцать пять лет читает и пишет о том, что умным давно уже известно, а для глупых неинтересно, значит, двадцать пять лет переливает из пустого в порожнее. И в то же время какое самомнение! Какие претензии! Он вышел в отставку, и его не знает ни одна живая душа, он совершенно неизвестен; значит, двадцать пять лет он занимал чужое место. А посмотри: шагает, как полубог! Астров . Ну, ты, кажется, завидуешь. Войницкий . Да, завидую! А какой успех у женщин! Ни один Дон-Жуан не знал такого полного успеха! Его первая жена, моя сестра, прекрасное, кроткое создание, чистая, как вот это голубое небо, благородная, великодушная, имевшая поклонников больше, чем он учеников, любила его так, как могут любить одни только чистые ангелы таких же чистых и прекрасных, как они сами. Моя мать, его теща, до сих пор обожает его, и до сих пор он внушает ей священный ужас. Его вторая жена, красавица, умница вы ее только что видели вышла за него, когда уже он был стар, отдала ему молодость, красоту, свободу, свой блеск. За что? Почему? Астров . Она верна профессору? Войницкий . К сожалению, да. Астров . Почему же к сожалению? Войницкий . Потому что эта верность фальшива от начала до конца. В ней много риторики, но нет логики. Изменить старому мужу, которого терпеть не можешь, это безнравственно; стараться же заглушить в себе бедную молодость и живое чувство это не безнравственно. Телегин (плачущим голосом) . Ваня, я не люблю, когда ты это говоришь. Ну, вот, право... Кто изменяет жене или мужу, тот, значит, неверный человек, тот может изменить и отечеству! Войницкий (с досадой) . Заткни фонтан, Вафля! Телегин . Позволь, Ваня. Жена моя бежала от меня на другой день после свадьбы с любимым человеком по причине моей непривлекательной наружности. После того я своего долга не нарушал. Я до сих пор ее люблю и верен ей, помогаю, чем могу, и отдал свое имущество на воспитание деточек, которых она прижила с любимым человеком. Счастья я лишился, но у меня осталась гордость. А она? Молодость уже прошла, красота под влиянием законов природы поблекла, любимый человек скончался... Что же у нее осталось?Входят Соня и Елена Андреевна ; немного погодя входит Мария Васильевна с книгой; она садится и читает; ей дают чаю, и она пьет не глядя.
Соня (торопливо, няне) . Там, нянечка, мужики пришли. Поди, поговори с ними, а чай я сама... (Наливает чай.)Няня уходит, Елена Андреевна берет свою чашку и пьет, сидя на качелях.
Астров (Елене Андреевне) . Я ведь к вашему мужу. Вы писали, что он очень болен, ревматизм и еще что-то, а оказывается, он здоровехонек. Елена Андреевна . Вчера вечером он хандрил, жаловался на боли в ногах, а сегодня ничего... Астров . А я-то сломя голову скакал тридцать верст. Ну, да ничего, не впервой. Зато уж останусь у вас до завтра и, по крайней мере, высплюсь quantum satis. Соня . И прекрасно. Это такая редкость, что вы у нас ночуете. Вы, небось, не обедали? Астров . Нет-с, не обедал. Соня . Так вот кстати и пообедаете. Мы теперь обедаем в седьмом часу. (Пьет.) Холодный чай! Телегин . В самоваре уже значительно понизилась температура. Елена Андреевна . Ничего, Иван Иваныч, мы и холодный выпьем. Телегин . Виноват-с... Не Иван Иваныч, а Илья Ильич-с... Илья Ильич Телегин, или, как некоторые зовут меня по причине моего рябого лица, Вафля. Я когда-то крестил Сонечку, и его превосходительство, ваш супруг, знает меня очень хорошо. Я теперь у вас живу-с, в этом имении-с... Если изволили заметить, я каждый день с вами обедаю. Соня . Илья Ильич наш помощник, правая рука. (Нежно.) Давайте, крестненький, я вам еще налью. Мария Васильевна . Ах! Соня . Что с вами, бабушка? Мария Васильевна . Забыла я сказать Александру... потеряла память... сегодня получила я письмо из Харькова от Павла Алексеевича... Прислал свою новую брошюру... Астров . Интересно? Мария Васильевна . Интересно, но как-то странно. Опровергает то, что семь лет назад сам же защищал. Это ужасно! Войницкий . Ничего нет ужасного. Пейте, maman, чай. Мария Васильевна . Но я хочу говорить! Войницкий . Но мы уже пятьдесят лет говорим и говорим, и читаем брошюры. Пора бы уж и кончить. Мария Васильевна . Тебе почему-то неприятно слушать, когда я говорю. Прости, Жан, но в последний год ты так изменился, что я тебя совершенно не узнаю... Ты был человеком определенных убеждений, светлою личностью... Войницкий . О, да! Я был светлою личностью, от которой никому не было светло...Я был светлою личностью... Нельзя сострить ядовитей! Теперь мне сорок семь лет. До прошлого года я так же, как вы, нарочно старался отуманивать свои глаза вашею этою схоластикой, чтобы не видеть настоящей жизни, и думал, что делаю хорошо. А теперь, если бы вы знали! Я ночи не сплю с досады, от злости, что так глупо проворонил время, когда мог бы иметь все, в чем отказывает мне теперь моя старость!
Соня . Дядя Ваня, скучно! Мария Васильевна (сыну) . Ты точно обвиняешь в чем-то свои прежние убеждения... Но виноваты не они, а ты сам. Ты забывал, что убеждения сами по себе ничто, мертвая буква... Нужно было дело делать. Войницкий . Дело? Не всякий способен быть пишущим perpetuum mobile, как ваш герр профессор. Мария Васильевна . Что ты хочешь этим сказать? Соня (умоляюще) . Бабушка! Дядя Ваня! Умоляю вас! Войницкий . Я молчу. Молчу и извиняюсь. Елена Андреевна . А хорошая сегодня погода... Не жарко... Войницкий . В такую погоду хорошо повеситься...Телегин настраивает гитару. Марина ходит около дома и кличет кур.
Марина . Цып, цып, цып... Соня . Нянечка, зачем мужики приходили?.. Марина . Все то же, опять все насчет пустоши. Цып, цып, цып... Соня . Кого ты это? Марина . Пеструшка ушла с цыплятами... Вороны бы не потаскали... (Уходит.)Телегин играет польку; все молча слушают; входит работник .
Работник . Господин доктор здесь? (Астрову.) Пожалуйте, Михаил Львович, за вами приехали. Астров . Откуда? Работник . С фабрики. Астров (с досадой) . Покорно благодарю. Что ж, надо ехать... (Ищет глазами фуражку.) Досадно, черт подери... Соня . Как это неприятно, право... С фабрики приезжайте обедать. Астров . Нет, уж поздно будет. Где уж... Куда уж... (Работнику.) Вот что, притащи-ка мне, любезный, рюмку водки, в самом деле.Работник уходит.
Где уж... куда уж... (Нашел фуражку.) У Островского в какой-то пьесе есть человек с большими усами и малыми способностями... Так это я. Ну, честь имею, господа... (Елене Андреевне.) Если когда-нибудь заглянете ко мне, вот вместе с Софьей Александровной, то буду искренно рад. У меня небольшое именьишко, всего десятин тридцать, но, если интересуетесь, образцовый сад и питомник, какого не найдете за тысячу верст крутом. Рядом со мною казенное лесничество... Лесничий там стар, болеет всегда, так что, в сущности, я заведую всеми делами.
Елена Андреевна . Мне уже говорили, что вы очень любите леса. Конечно, можно принести большую пользу, но разве это не мешает вашему настоящему призванию? Ведь вы доктор. Астров . Одному богу известно, в чем наше настоящее призвание. Елена Андреевна . И интересно? Астров . Да, дело интересное. Войницкий (с иронией) . Очень! Елена Андреевна (Астрову) . Вы еще молодой человек, вам на вид... ну, тридцать шесть-тридцать семь лет... и, должно быть, не так интересно, как вы говорите. Все лес и лес. Я думаю, однообразно. Соня . Нет, это чрезвычайно интересно. Михаил Львович каждый год сажает новые леса, и ему уже прислали бронзовую медаль и диплом. Он хлопочет, чтобы не истребляли старых. Если вы выслушаете его, то согласитесь с ним вполне. Он говорит, что леса украшают землю, что они учат человека понимать прекрасное и внушают ему величавое настроение. Леса смягчают суровый климат. В странах, где мягкий климат, меньше тратится сил на борьбу с природой и потому там мягче и нежнее человек; там люди красивы, гибки, легко возбудимы, речь их изящна, движения грациозны. У них процветают науки и искусства, философия их не мрачна, отношения к женщине полны изящного благородства... Войницкий (смеясь) . Браво, браво!.. Все это мило, но не убедительно, так что (Астрову) позволь мне, мой друг, продолжать топить печи дровами и строить сараи из дерева. Астров . Ты можешь топить печи торфом, а сараи строить из камня. Ну, я допускаю, руби леса из нужды, но зачем истреблять их? Русские леса трещат под топором, гибнут миллиарды деревьев, опустошаются жилища зверей и птиц, мелеют и сохнут реки, исчезают безвозвратно чудные пейзажи, и всё оттого, что у ленивого человека не хватает смысла нагнуться и поднять с земли топлива. (Елене Андреевне.) Не правда ли, сударыня? Надо быть безрассудным варваром, чтобы жечь в своей печке эту красоту, разрушать то, чего мы не можем создать. Человек одарен разумом и творческою силой, чтобы преумножать то, что ему дано, но до сих пор он не творил, а разрушал. Лесов все меньше и меньше, реки сохнут, дичь перевелась, климат испорчен, и с каждым днем земля становится все беднее и безобразнее. (Войницкому.) Вот ты глядишь на меня с иронией, и все, что я говорю, тебе кажется не серьезным и... и, быть может, это в самом деле чудачество, но, когда я прохожу мимо крестьянских лесов, которые я спас от порубки, или когда я слышу, как шумит мой молодой лес, посаженный моими руками, я сознаю, что климат немножко и в моей власти, и что если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват и я. Когда я сажаю березку и потом вижу, как она зеленеет и качается от ветра, душа моя наполняется гордостью, и я... (Увидев работника, который принес на подносе рюмку водки.) Однако... (пьет) мне пора. Все это, вероятно, чудачество, в конце концов. Честь имею кланяться! (Идет к дому.) Соня (берет его под руку и идет вместе) . Когда же вы приедете к нам? Астров . Не знаю... Соня . Опять через месяц?..Астров и Соня уходят в дом; Мария Васильевна и Телегин остаются возле стола; Елена Андреевна и Войницкий идут к террасе.
Елена Андреевна . А вы, Иван Петрович, опять вели себя невозможно. Нужно было вам раздражать Марию Васильевну, говорить о perpetuum mobile! И сегодня за завтраком вы опять спорили с Александром. Как это мелко! Войницкий . Но если я его ненавижу! Елена Андреевна . Ненавидеть Александра не за что, он такой же, как все. Не хуже вас. Войницкий . Если бы вы могли видеть свое лицо, свои движения... Какая вам лень жить! Ах, какая лень! Елена Андреевна . Ах, и лень, и скучно! Все бранят моего мужа, все смотрят на меня с сожалением: несчастная, у нее старый муж! Это участие ко мне о, как я его понимаю! Вот как сказал сейчас Астров: все вы безрассудно губите леса, и скоро на земле ничего не останется. Точно так вы безрассудно губите человека, и скоро, благодаря вам, на земле не останется ни верности, ни чистоты, ни способности жертвовать собою. Почему вы не можете видеть равнодушно женщину, если она не ваша? Потому что прав этот доктор во всех вас сидит бес разрушения. Вам не жаль ни лесов, ни птиц, ни женщин, ни друг друга... Войницкий . Не люблю я этой философии! Елена Андреевна . У этого доктора утомленное, нервное лицо. Интересное лицо. Соне, очевидно, он нравится, она влюблена в него, и я ее понимаю. При мне он был здесь уже три раза, но я застенчива и ни разу не поговорила с ним как следует, не обласкала его. Он подумал, что я зла. Вероятно, Иван Петрович, оттого мы с вами такие друзья, что оба мы нудные, скучные люди! Нудные! Ile смотрите на меня так, я этого не люблю. Войницкий . Могу ли я смотреть на вас иначе, если я люблю вас? Вы мое счастье, жизнь, моя молодость! Я знаю, шансы мои на взаимность ничтожны, равны нулю, но мне ничего не нужно, позвольте мне только глядеть на вас, слышать ваш голос... Елена Андреевна . Тише, вас могут услышать!